Неточные совпадения
— Мы —
последний резерв страны, — сказал он, и ему не возражали. Все эти люди желали встать над действительностью, почти все они были беспартийны, ибо опасались, что дисциплина
партии и программы может пагубно отразиться на своеобразии их личной «духовной конституции».
Все это текло мимо Самгина, но было неловко, неудобно стоять в стороне, и раза два-три он посетил митинги местных политиков. Все, что слышал он, все речи ораторов были знакомы ему; он отметил, что левые говорят громко, но слова их стали тусклыми, и чувствовалось, что говорят ораторы слишком напряженно, как бы из
последних сил. Он признал, что самое дельное было сказано в городской думе, на собрании кадетской
партии, членом ее местного комитета — бывшим поверенным по делам Марины.
Он чувствовал себя окрепшим. Все испытанное им за
последний месяц утвердило его отношение к жизни, к людям. О себе сгоряча подумал, что он действительно независимый человек и, в сущности, ничто не мешает ему выбрать любой из двух путей, открытых пред ним. Само собою разумеется, что он не пойдет на службу жандармов, но, если б издавался хороший, независимый от кружков и
партий орган, он, может быть, стал бы писать в нем. Можно бы неплохо написать о духовном родстве Константина Леонтьева с Михаилом Бакуниным.
Так это и было на
последнем этапе перед большим городом, на котором
партию принял новый конвойный офицер.
Фази еще в 1849 году обещал меня натурализировать в Женеве, но все оттягивал дело; может, ему просто не хотелось прибавить мною число социалистов в своем кантоне. Мне это надоело, приходилось переживать черное время,
последние стены покривились, могли рухнуть на голову, долго ли до беды… Карл Фогт предложил мне списаться о моей натурализации с Ю. Шаллером, который был тогда президентом Фрибургского кантона и главою тамошней радикальной
партии.
Закрылась Владимирка, уничтожен за заставой и первый этап, где раздавалось
последнее подаяние. Около вокзала запрещено было принимать подаяние — разрешалось только привозить его перед отходом
партии в пересыльную тюрьму и передавать не лично арестантам, а через начальство. Особенно на это обиделись рогожские старообрядцы...
Это первый этап. Здесь производилась
последняя перекличка и проверка
партии, здесь принималось и делилось подаяние между арестантами и тут же ими продавалось барышникам, которые наполняли свои мешки калачами и булками, уплачивая за них деньги, а деньги только и ценились арестантами. Еще дороже котировалась водка, и ею барышники тоже ухитрялись ссужать
партию.
Партия Народной Воли была
последним сильным проявлением старых революционных течений.
Не выставляясь напоказ, избегая ожесточения и празднословия
партий, не считая себя в числе первых, князь понял, однако, многое из совершающегося в
последнее время весьма основательно.
Партия Кишкина выступила одной из
последних.
Последний опыт всеобщей подачи голосов, происходивший в феврале 1876 года, дал торжество республиканской
партии.
Отъезд набоба довел расходившиеся страсти до
последней степени напряжения, и две женщины, стоявшие во главе
партий, питали друг к другу то же ожесточение, как две матки в одном улье.
Последние возлагают на него большие надежды (они бездетны, и имение их должно перейти Сереже) и исподволь подыскивают ему приличную
партию; но он покуда еще уклоняется от брачных оков.
Что же касается до бонапартистов, то, со смертью Лулу 42, в среде этих людей началась такая суматоха, которая несомненно кончится тем, что шайка эта, утратив
последние признаки политической
партии, просто-напросто увеличит собою ряды обыкновенных хищников, наказуемых общими судами.
Чувство это в продолжение 3-месячного странствования по станциям, на которых почти везде надо было ждать и встречать едущих из Севастополя офицеров, с ужасными рассказами, постоянно увеличивалось и наконец довело до того бедного офицера, что из героя, готового на самые отчаянные предприятия, каким он воображал себя в П., в Дуванкòй он был жалким трусом и, съехавшись месяц тому назад с молодежью, едущей из корпуса, он старался ехать как можно тише, считая эти дни
последними в своей жизни, на каждой станции разбирал кровать, погребец, составлял
партию в преферанс, на жалобную книгу смотрел как на препровождение времени и радовался, когда лошадей ему не давали.
Мы сделали самый подробный обзор всего Парголова и имели случай видеть целый ряд сцен дачной жизни. В нескольких местах винтили, на одной даче слышались звуки рояля и доносился певший женский голос, на самом краю составилась
партия в рюхи, причем играли гимназисты, два интендантских чиновника и дьякон. У Пепки чесались руки принять участие в
последнем невинном удовольствии, но он не решился быть навязчивым.
Во-первых, я скажу: зачем же ты не учился? а во-вторых, не то что у Мейербера, а у
последнего немецкого флейтщика, скромно высвистывающего свою
партию в
последнем немецком оркестре, в двадцать раз больше идей, чем у всех наших самородков; только флейтщик хранит про себя эти идеи и не суется с ними вперед в отечестве Моцартов и Гайднов; а наш брат самородок"трень-брень"вальсик или романсик, и смотришь — уже руки в панталоны и рот презрительно скривлен: я, мол, гений.
В Тамбове на базарной площади, пахнувшей постоянно навозом, а в базарные дни шумной и пьяной, были лучшие тамбовские трактиры — Югова и Абакумыча. У
последнего стояли два прекрасных фрейбергских бильярда, к которым и привел меня сыграть
партию любитель бильярда Вася в первые дни моего приезда. Но сыграть нам не пришлось: на одном играл с каким-то баритоном в золотых очках местный домовладелец Морозов, в долгополом сюртуке и сапогах бутылками, а на другом — два почтенных, кругленьких, коротеньких старичка...
Муров. Там
последний роббер кончили; новая
партия составляется.
Так и случилось: Домна Осиповна в очень недолгом времени сумела пленить господина Олухова, молодого купчика (теперешнего супруга своего), и, поняв юным умом своим, сколь выгодна была для нее эта
партия, не замедлила заставить сего
последнего жениться на себе; и были даже слухи, что по поводу этого обстоятельства родителями Домны Осиповны была взята с господина Олухова несколько принудительного свойства записочка.
В самом деле, успех Дмитриева в этой роли был гораздо блистательнее моего, хотя существовала небольшая
партия, которая утверждала, что я играл Неизвестного лучше, что Дмитриев карикатурен и что только некоторые, сильные места были выражены им хорошо; что я настоящий актер, что я хорош на сцене во всем от начала до конца, от первого до
последнего слова.
Даже то, что
партии кончить ему, видимо, не придется, не остановило его; и утро
последнего дня, который оставался ему на земле, он начал с того, что исправил один вчерашний не совсем удачный ход.
Появление этих двух женщин в одной соединительной
партии с Сергеем и Катериной Львовной имело для
последней трагическое значение.
— Да, это Юлия Владимировна: прекрасная девица. Дай только бог ей
партию хорошую, а из нее выйдет превосходная жена; наперед можно сказать, что она не огорчит своего мужа ни в малейших пустяках, не только своим поведением или какими-нибудь неприличными поступками, как делают в нынешнем свете другие жены. —
Последние слова Феоктиста Саввишна произнесла с большим выражением, потому что, говоря это, имела в виду кольнуть Лизавету Васильевну.
Прошло еще несколько времени терпеливого ожидания, и открылось новое обстоятельство, почти отнявшее у молодежи
последнюю надежду на мудрую
партию пожилых деятелей (говоря: «пожилые», мы везде разумеем людей, которые прожили свои молодые силы и уже не умеют понимать современное движение и потребности нового времени; такие люди встречаются и между двадцатипятилетними).
Посмотрев еще раз кругом на оставшуюся сзади только что пройденную дорогу, на темнеющий лес, на огоньки деревушки, на стаю ворон, кружившихся и каркавших над болотом, и проводив в ворота
последнюю телегу, на которой сидел Хомяк, староста сам вошел во двор этапа, где уже слышались шум голосов и суета располагавшейся на ночевку
партии.
Лида, по его словам, жила по-прежнему в Шелковке и учила в школе детей; мало-помалу ей удалось собрать около себя кружок симпатичных ей людей, которые составили из себя сильную
партию и на
последних земских выборах «прокатили» Балагина, державшего до того времени в своих руках весь уезд.
Елена. Что же, мама… это для меня
партия хорошая. Чего ж ждать-то? Мы живем на
последнее, изо дня в день, а впереди нам грозит нищета. Ни к физическому, ни к умственному труду я не способна — я не так выросла, не так воспитана. (Со слезами). Я хочу жить, мама, жить, наслаждаться! Так лучше ведь идти за Андрюшу, чем весь свой век сидеть в бедном угле с бессильной злобой на людей.
Горный инженер Н. П. Аносов в том же 1857 году проплыл по Амуру до его устья, а в следующем, 1858 году поднялся по реке Уссури до Имана и по этой
последней реке до местности Картун. Затем он прошел по реке Сунгаче и по восточному и южному берегам озера Ханка до реки Мо.
Последний маршрут Аносов сделал по реке Даубихе почти до ее истоков. [Отчет о действиях амурской приисковой
партии в Приморской области в 1857–1858 гг. «Иркутские губернские ведомости», 1860 г., №№ 7, 8, 12, 14, 16, 17.]
В это время шли уже
последние арестантки, за ними потянулись нижние чины конвоя с фонарями, а сзади партионный офицер. Еще минута и все они скрылись на барже, откуда несся какой-то гул, перемешанный со звоном цепей, и давал знать, что баржа ожила, что
партия посажена.
Насколько было правды в его словах — неизвестно. Люди антиаракчеевской
партии безусловно верили ему и даже варьировали его рассказ далеко не в пользу всесильного, а потому ненавистного им графа. Другие же говорили иное, и, по их словам, граф в Зарудине только преследовал нарушения принципа бескорыстного и честного служения Царю и Отечеству, а личное столкновение с Павлом Кирилловичем не играло в отставке
последнего никакой существенной роли.
Невест в Москве и тогда, как и теперь, было, что называется, хоть отбавляй, Глеб же Алексеевич Салтыков представлял из себя блестящую
партию для девушки даже из самого высшего московского круга. Древнего рода, гвардейский офицер, образованный, красивый, богатый и молодой, не кутила, не мот и не пьяница — качества, редко соединяющиеся в одном лице и, несомненно, делавшие Салтыкова одним из лучших московских женихов. Но старанья родных, папенек и маменек невест и даже этих
последних, не имели успеха.
Дочери сердцем присоединялись к
партии последней.
В
последнем случае вице-канцлер давал торжествовать русской
партии и возводил Волынского на первенствующее место в кабинете и в империи.
Эти
последние делились на две
партии: хорошеньких, но бездарных, имевших всегда сильных покровителей, и некрасивых, но даровитых, любимцев публики.
Сначала они дрались между собою — вели страшные междоусобные войны,
партия микадо боролась с
партией «сёгуна», военного диктатора и, наконец,
последний был побеждён в конце первой половины прошлого столетия.
Обед прошел молча. Тотчас после него состоялась вечерняя панихида и церемония положения тела в богатый дубовый гроб, доставленный из города. По окончании церемонии, Карамышев с Голем не утерпели и составили
партию винта, в которой приняли участие Гурбанов и Новский.
Последний оказался прекрасным винтером, что отчасти примирило с ним все еще хмурившегося Сергея Павловича.
Партия эта была Жюли Карагина, дочь прекрасных, добродетельных матери и отца, с детства известная Ростовым, и теперь богатая невеста по случаю смерти
последнего из ее братьев.
Для того чтобы уяснить себе этот
последний вопрос, князь Андрей, пользуясь своим положением и знакомствами, старался вникнуть в характер управления армией, лиц и
партий, участвовавших в оном и вывел для себя следующее понятие о положении дел.
Отец объявил сыну, что он в
последний раз платит половину его долгов; но только с тем, чтоб он ехал в Москву в должность адъютанта главнокомандующего, которую он ему выхлопотал, и постарался бы там наконец сделать хорошую
партию. Он указал ему на княжну Марью и Жюли Карагину.
Она чувствовала, что это была
последняя надежда, и что если Николай откажется от
партии, которую она нашла ему, надо будет навсегда проститься с возможностью поправить дела.
Прошли через лужайку к боковому двору и перед кухнею стали сливать свои кувшины в бочку. Потом на спортплощадку. Большая
партия вузовцев, отжившая свой месяц, завтра покидала дом отдыха, на место их приезжали другие. И все спешили
последний день наиграться. Спортплощадка была разбита на лужайке перед дворцом.
Быстро в полутьме разобрали лошадей, подтянули подпруги и разобрались по командам. Денисов стоял у караулки, отдавая
последние приказания. Пехота
партии, шлепая сотней ног, прошла вперед по дороге и быстро скрылась между деревьев в предрассветном тумане. Эсаул что-то приказывал казакам. Петя держал свою лошадь в поводу, с нетерпением ожидая приказания садиться. Обмытое холодною водой, лицо его, в особенности глаза горели огнем, озноб пробегал по спине и во всем теле что-то быстро и равномерно дрожало.